Владимир Путин реалист, считает видный немецкий политик от партии свободных демократов Германии Маттиас Платцек. Такое отношение Маттиаса Платцека (60, СПД), бывшего министр-президента земли Бранденбург объясняет, почему восточные немцы больше понимают действия России, чем западные их соотечественники.
Не так давно журналисты «Шпигеля» взяли интервью у политика.

Шпигель: Господин Платцек, в качестве председателя Германо-росс. форума у Вас прошла совместная конференция с доверенным лицом Владимира Путина Владимиром Якуниным в четверг в Берлине. Известно, что в связи с его поддержкой аннексии Крыма он стоит в списке санкций американцев. Не было ли это неправильным шагом?

Платцек: Просто, когда дела идут не очень хорошо, нужно попытаться поговорить между собой. Мы должны использовать все имеющиеся мосты с Россией. Их осталось не так уж и много.

Шпигель: Конференция предоставила платформу для Якунина, чтобы выразить свои лозунги против представителей однополой ориентации. Какую ценность представляют из себя переговоры с человеком, который категорически настроен против них?

Платцек: Беседы могут санкционировать определенные идейные процессы. Даже такой человек, как Якунин может изменить ход своих мыслей и действий. Я во всяком случае пытался выразить четко свое несогласие с ним.

Шпигель: Немецкое правительство стремится к единой позиции Запада. Не будут ли подобные мероприятия вести к срыву такой линии?

Платцек: Нет. Я хорошо помню,что во времена холодной войны тех, кто контактировал с востоком обвиняли чуть ли не в государственной измене. Но без мужества Эгона Бара и Вилли Брандта, поехавших в Москву, без их политики «перемены через сближение" не были возможны ни демократическое восстание 1989 года, ни воссоединение двух Германий. Вы же не осуждаете человека за его попытку понять чужие мотивы, считая их отказом от своих собственных взглядов?

Шпигель: Вас можно назвать «понимающим Россию»?

Платцек: Я ведь вырос в ГДР среди русских.

Шпигель: Восточные немцы лучше понимают Россию, чем западные?

Платцек: Мои западно-немецкие друзья говорят мне, что для них всегда существует один страх под названием «Русские идут!» Для Конрада Аденауэра Сибирь начиналась сразу же за Эльбой. А мы в Восточной Германии ездили в Советский Союз по школьным и студенческим обменам.

Шпигель: Может ли быть так, что восточные немцы более ориентированы на Россию, потому что они разочарованы теми переменами, которые произошли после воссоединения страны?

Платцек: Ерунда! Теперь не хватает только обвинения, что мы, восточные немцы, не сдружились с демократией. Недавно в одной газете было сказано, что немцам демократию привнесли извне. Это подходит не для всех! Мы, восточные немцы, боролись за свою свободу, что заставило нас полюбить демократию, хотя многие политики на западе страны все еще не верят в это.

Шпигель: Из чего сложились Ваши представления о России?

Платцек: Я вырос на мосту Глинике. (Там проходила граница между восточной и западной Германиями -авт.) Потсдам был одним из городов, где больше всего было российских офицеров и солдат. У меня в памяти еще сохранился запах российского бензина. За углом был русский магазин, и там продавали чешское пиво, которое было намного лучше, чем пиво в ГДР. И у меня была прекрасная русская учительница, которая близко познакомила нас с русской классической литературой, музыкой и кино.

Шпигель: Это звучит почти как «Стокгольмский синдром» , так называется психологическое состояние, когда заложники переходят на сторону захватчиков. Разве не являлись русские для Вас, активиста движения за гражданские права, оккупантами?

Платцек: В восьмидесятые годы мы уже жалели советских солдат за то, что с ними плохо обращались. А для движения за гражданские права Михаил Горбачев стал большой надеждой и не без причины. Как-то мы организовали в Потсдаме экологический фестиваль, который местные власти ГДР хотели не допустить всеми силами. Мы тогда обратились к русскому коменданту города. Это был человек эпохи Перестройки, и он прислал нам гуляш на праздник. Считаю, что без его поддержки наш фестиваль наверное бы не состоялся. Такое тоже не забывается.

Шпигель:И это является причиной тому, что Вы проповедуете мягкие взгляды в отношении России с ее агрессивной антизападной идеологией?

Платцек: Нет, не поэтому я так снисходителен, наоборот. Но это помогает, чтобы понять позиции и мотивы другого.

Шпигель Что Вам не нравится в России?
Платцек: Россия не является открытым и стабильным обществом. Важные основны демократического государства в России отсутствуют.

Шпигель: Россия движется в неправильном направлении.

Платцек: Неудачи и регресс ведь являются частью исторического процесса. Я не люблю закон, который ограничивает деятельность неправительственных организаций в России. И российская позиция по отношению к однополым бракам мне также непонятна.

Шпигель: Россия выработала весьма сильную националистическую идеологию.

Платцек: Некоторые в российском руководстве видят опасность того, что произойдет, если Россия не модернизируется. Если бы Вы жили в ГДР, то наверняка знали бы, как творчество умирает тогда, когда общество является закрытым. Но с другой стороны, для каждой замкнутой системы всякая либерализация связана с риском.

Шпигель: Вот почему Владимир Путин будет в дальнейшем править с еще большим авторитаризмом.

Платцек: Хотя он недавно говорил в своем желании к большим сдвигам в сторону демократических принципов на коммунальном и местном уровнях и призывал своих граждан к более активному участию в общественной жизни. Таким образом, он, кажется, думает и о том, как привнести больше жизни в закрытую систему.

Шпигель: Путин- просвещенный самодержец?

Платцек: Я думаю, что он трезвый и реалистичный политик. Он будет использовать эйфорию своих соотечественников из-за удачной аннексии Крыма, но для него было бы ошибкой дать себя увлечь такой волной. Эйфория может быстро превратиться в свою противоположность, тем более, что экономическая ситуация в России скверная.

Шпигель: Если Путин думает вполне реалистично, то почему он из-за аннексии Крыма рискует развязать конфликт с Западом из-за нарушений международного права?

Платцек: Конечно, это недопустимо. Но нужно понять причины. Это, пожалуй, результат длительного развития событий. Речь Путина на конференции по безопасности в Мюнхене 2007г была выражением ярости из-за разочарований, потому что каждое российское предложение только отклонялось. Например, предложение об открытии общего экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Сегодня в Москве развилась опасная тенденция: «Нам сейчас все равно, что Запад считает!», так говорят мне русские друзья.

Шпигель: Это звучит так, как будто бы Запад виноват во всех грехах.
Платцек: Конечно, нет. И то, что такая резкая персона, как Дмитрий Рогозин, который является вице-премьером в российском правительстве сегодня, был ранее отправлен послом при НАТО в Брюсселе, конечно, не послужил мерой укрепления доверия к Москве.

Шпигель: Люди на Западе после сноса Берлинской стены глядели с большой симпатией на россиян. Тогда что же пошло не так?

Платцек: Это правда, что Россия была любима на Западе больше всего, поскольку она была слишком слаба, чтобы защитить свои собственные интересы. Предшественник Путина Борис Ельцин, этот танцующий медведь, в конце своего правления уже ничего не воспринимал адекватно. Мы привыкли к однополярному миру, где Америка правит единовластно, являясь единственной сверхдержавой в мире. Сейчас Россия окрепла и возвращается назад на сцену мировой политики.

Шпигель: Москва хочет предотвратить ориентацию Украины на Запад. Как можно еще остановить гражданскую войну на Украине?

Платцек: Решение должно исходить от самой Украины с оглядкой на ЕС, Москву и Вашингтон. Украине нужен круглый стол, за которым должны сесть все стороны конфликта,включая сепаратистов на востоке. Они мне так же малосимпатичны, как и правый сектор в Киеве, но они представляют собой часть украинского населения с русскими корнями. Фатальные выстрелы на Майдане должны быть расследованы, так же как и драма в Одессе, где были сожжены около сорока человек. Только в этом случае можно устранить недоверие. За стол переговоров должны сесть те, кто давал приказы.

Шпигель: Почему же нужно первым делом смотреть в прошлое? И почему бы не смотреть вперед в будущее?

Платцек: Виновные должны быть определены, только тогда можно начать примирение. На это также указывает опыт Вост. Германии после 1989 г. В Польше активист «Солидарности» Адам Михник сначала отказался пожать руку министру внутренних дел. Тот запер его на годы в тюрьму. Но через несколько недель за круглым столом Михник переборол себя и протянул ему руку ради будущего своей страны.

Шпигель: Насколько важны санкции против России как часть стратегии Запада?

Платцек: После аннексии Крыма мы не можем вот так просто вести дела, как прежде. Но это не в наших интересах дальше накалять отношения с Россией. Также не в интересах Запада и Украины дестабилизировать Россию. Эта страна остается второй ядерной державой в мире.

Шпигель: Такие старые политические гранды от демократической партии, как Хельмут Шмидт, Эгон Бар, Герхард Шрёдер и Клаус фонн Донани приводят доводы в пользу гораздо более мягкого отношения к России в противовес курсу министра иностранных дел Франк-Вальтера Штайнмайера. Это говорит о расколе в рядах СДПГ?

Платцек: Нет, разница в том, что некоторые находятся у власти, а другие нет. И Штайнмайер еще должны собрать 27 других членов ЕС под одну крышу. Кроме того, и Коль, и Геншер, и Киссинджер выступают за реалистическую политику, а ведь они не являются членами СДПГ.

по материалам Шпигель (+фото)